Предпостскриптум:

Автор хочет обратиться к людям с тонкой душевной организацией и убедить их в том, что сие творение не является пропагандой алкоголя или других веществ временного создания лёгкого мировосприятия. Скорее, рассказ является чем-то противоположным. Но каждый в строках видит своё, не так ли, мои милые странные друзья?

***

Был веселый зелёный лес, и росла в нём душистая травка. И бродили по нему существа невиданные, где-то в человеческом мире прозванные покемонами. И вот однажды, поутру ушастая черепаха, якобы славящаяся любовью к войне, вылезла из своего пруда, потрясла лапками (сперва передними, а потом задними по-очереди), продрала сонные глазки, расправила хвосты - и увидела зрелище невиданное. На небольшом холмике, словно по фен-шую усаженном цветами, уютным калачиком лежал чей-то красный хвост.

В полнейшем недоумении черепаха решила, что ещё окончательно не проснулась, и вообще, вчерашние посиделки с ластоногой синей уткой, гордо заливавшей о своем золотом происхождении, несколько затянулись. Ведь не бывает такого, чтобы хвосты лежали сами по себе! Но проходило время, а хвост не исчезал. Черепаха достала из панциря телефон, набрала "03" и срывающимся от ужаса голосом попросила "прислать кого-нибудь к пруду".

Но утро явно не задалось - прошло минут 20, а "кого-нибудь" всё ещё не появлялось. Тем временем, хвост продолжал опровергать своим существованием все моральные устои бедной боевой черепахи, твёрдо и постепенно разрушая её цельную картину мира. В тот момент, когда разрыв шаблона черепахи достиг критической отметки, откуда-то вышел её вчерашний "товарищ по счастью". Он немного покачивался, вероятно из-за рыхлой прудовой земли под его ногами, а не из-за чего-то ещё. Не успев поприветствовать черепаху, синяя утка в прямом смысле приняла на грудь - черепаха бросилась на неё, сжала передними руками плечи товарища и завопила:

- Ты это тоже видишь?!!!

Утка, тоже спросонья, решив, что черепаха имеет ввиду "видишь ли ты меня", ответила:

- Да.

Ведь, право слово, не может же черепаха существовать в воображении утки? Вообще, утка жила по-принципу: "Что вижу, то и ем есть."

Черепаха окончательно расстроилась.

- Что же это такое, получается, а?

Будучи натурой нетерпеливой, она отважилась приблизиться к объекту её душевных терзаний. Хвост по-прежнему лежал на холме и ничего экстраординарного не совершал (ведь хвосты не живут сами по себе, правильно?). Черепахе явно хотелось, чтобы что-то в мире изменилось. Раз доктор по вызову не приходил, то следовало начать решать свои проблемы самостоятельно. Черепаха захотела потрогать хвост, чтобы убедиться, что это не галлюцинация (или, хотя бы, что она не только зрительная). Хвост потрогался и оказался теплым, покрытым шерстью. В следующую секунду что-то под хвостом резко фыркнуло и зашуршало.

Нервы у черепахи окончательно сдали. С воплем, достойным какого-нибудь Висмура, она опрокинулась на спину и стала рыдать. Её синий утка-друг стоял как истукан, слабо реагируя на происходящее. Его нервы были явно прочнее, потому что характером он был проще.

Но из-за холма всего лишь вынырнула жёлтая землеройка с потрескавшейся шкурой и просто невероятно доброжелательной мордой и, заметив рядом живых существ, выпалила:

- Доброе утро вам, замечательные жители прекрасного леса!

Улыбка не сходила с лица землеройки, а тон её голоса свидетельствовал о том, что запала её хватит поприветствовать так каждого жителя в лесу, попавшегося ей на пути.

- Привет, жёлтая землеройка, - монотонно произнесла утка. Черепаха не смогла произнести ничего внятного, но рыдания её прекратились.

Землеройка заметила лежащий поверх выхода из её норы красный хвост, свернутый калачиком.

- А это что такое? Хвост?

Черепаха окончательно успокоилась и поднялась на задние лапы. Сказанное землеройкой породило в её голове новые мысли. Первая: хвост действительно существует; вторая: землеройке вчера тоже было очень хорошо.

- Ты это тоже видишь? - сорвавшимся голосом спросила черепаха, повторив вопрос, заданный ранее утке.

- Да. Я вижу хвост, - утвердительно отозвалась землеройка.

Надо признать, что землеройка была существом начитанным, и у неё в норке, якобы, была даже своя собственная библиотека из всяких умных философских книг. В любом случае, она могла достаточно точно идентифицировать, находится ли перед ней хвост, или другой объект. Но её минусом была некоторая постоянная оторванность от реальности. Поговаривали, что непростые коренья выкапывает землеройка из своих длинных подземных тоннелей.

- Неужели тебя ничего здесь не смущает? - удивилась черепаха.

- А чему здесь смущать, - пожала плечами землеройка, - Лежит хвост, - она ощупала сей предмет, - Вероятно огненного мехового хозяина. Насчёт цвета не рискну предполагать. Хвост-то красный, а вот хозяин его может быть любого цвета.

- Ну так ведь хвост не может же жить отдельно от хозяина! - воскликнула черепаха, поражаясь недоходчивости умной землеройки.

- Увольте, уважаемый! - воскликнула в ответ землеройка, - Вы же сами вот видите, что лежит хвост, теплый - значится, и живой. И вы всё ещё изволите полагать, что хвостов без хозяев не бывает? Вы нездоровы, мой друг.

- Кто доктора вызывал? - раздался внезапный тонкий властный голос.

Шар с хвостом и ножками приближался к компании. В коротких передних лапках он держал небольшой чемоданчик с красным крестиком, на голове была косынка с таким же крестиком, а на животе был карман, как у кенгуру, и из него торчало яйцо.

- Я не вызывал, - отозвался синяя утка.

- Я, я вызывал! - отвлекся от начавшейся полемики с землеройкой черепаха и обратился к "доктору", - Доктор, помогите! По-моему, здесь у нас какое-то странное явление массового гипноза! Вот, смотрите - лежит хвост, один-одинешёнек, и тёплый, и живой, но один! - черепаха подтащила "доктора" к хвосту.

"Доктор", надо сказать, был существом важным и ему нравилось, когда пациенты слушают и выполняют разные приказы. Увидя хвост, он выпятил глаза и испарина появилась на его лбу. Нет, нет, конечно, не было никакого хвоста, "доктору" померещилось. Нельзя же было признать, что он видит хвост - иначе бы выяснилось, что он такой же больной, как и окружающие! "Доктор" быстро взял себя в руки и произнёс:

- Ну-с-с, не будем волноваться, уважаемые, - он, пока ещё с легкой дрожью в теле, уложил рядом с холмом чемоданчик и достал оттуда какие-то докторские штуки.

Он слушал окружающих стетоскопом, светил фонариком им в глаза, стучал молоточком по разным частям тела, щупал их и временами говорил "Ага... Угу... Ммм... Эгегей...", после чего достал из сумки на животе яйцо, отковырял четыре куска размером с грецкий орех и раздал три из них своим пациентам.

- Медленно жуйте, а затем проглатывайте.

Последний, четвертый кусок он умял украдкой сам, перекрестившись.

- Доктор, а это точно поможет? - спросил неуверенно черепаха.

- Поможет, поможет, - с какой-то пустотой в глазах сказал "доктор", - Всем помогает, и вам тоже - поможет.

Затем клятвенно пообещал, что скоро товарищам полегчает, попрощался, пожелав скорейшего выздоровления и куда-то быстро сбежал.

Прожевав куски яйца, все почувствовали себя лучше (особенно учитывая черепахино и уткино похмелье), однако хвост не пожелал исчезнуть. Но это перестало пугать черепаху. Он почувствовал вдруг некое приятное чувство, и, усевшись перед холмом по-турецки и улыбаясь глупой улыбкой, черепаха смотрел на по-прежнему неподвижно лежащий красный хвост.

Он просидел так весь день, словно бы забыв обо всем. Утка и землеройка давно отправились по своим делам, оставив в покое странный хвост в надежде, что однажды он сам исчезнет, как и появился. А черепаха всё сидел и сидел, забыв про голод и другие потребности. Медленно и верно в его сознании формировалась новая, свежая картина мира, в которой хвосты вполне могли жить и без своих хозяев. Черепаха даже начал думать о том, что хвост, прилепленный к хозяину - это странно, неправильно, вычурно и неестественно. Ведь имеют же хвосты право на выбор - быть им с хозяином или не быть? А что если хозяин хвоста плохо относится к своему подчинённому? Валяет в грязи, кусает, или вот, как сейчас, забывает его где ни попадя. С восхищением черепаха глядел на красный хвост, уютно свернувшийся калачиком на холме, и радовался вместе с ним, что этот маленький красный хвост смог оторваться от хозяина и начать новую, свободную, не зависящую ни от кого жизнь.

В тот момент, когда черепаха, всё так же улыбаясь, восхищалась хвостом, из кустов выпрыгнула кудрявая красная лисица. Из низа её спины торчало пять пушистых красных хвостов, точно таких же, какой лежал перед черепахой на холме. Принюхавшись, лисица прыгнула, очутилась возле холма и, словно не замечая черепаху, схватила лапой лежащий перед ним хвост, и, тряся им в воздухе, злобно принялась кричать на хвост:

- Я его ищу, ищу! А он тут здесь лежит! Лежит себе и в ус не дует! А я волнуюсь! - и, сделав очень страшное лицо, оскалив зубы и брызжа слюной прорычала, - И чтоб ни шагу больше с меня!

Пригрозив ещё ему кулаком, она прикрепила хвост к другим пяти хвостам на низ спины, постучала для надежности кулаком по его основанию, словно забивая гвоздь, затем покрасовалась перед самой собой цельным хвостом, и льстиво обратилась к черепахе:

- Благодарю вас, о прекраснейший из прекраснейших, о смелейший из отважнейших! Вы спасли мой хвост от воров и разбойников! Низкий поклон вам и вечная благодарность, - лисица присела на передних лапках, демонстративно склонив голову перед неподвижно сидящей черепахой, - А теперь, прощайте! Мне пора! Навеки обязана вам, о рыцарь благородных кровей!

Лисица шмыгнула в кусты, и только её и видели.

Черепаха оставалась сидеть перед холмом, всё ещё улыбаясь. Улыбка не в силах была сойти с её лица так быстро. На холме всё ещё осталась примятость от хвоста на траве, но самого хвоста больше не было. Исчез так же, как и появился, что соответствовало картинам мира утки и землеройки. Однако черепахе казалось, что хвост всё ещё лежит там. Её уставший разум просто отказывался верить в происходящее. Ведь не может же быть так, чтобы хвост... Впрочем, это уже другая история.