-Андрей Петрович! Здравствуйте! Мы хотели бы поздравить Вас с Девятым Мая. Большое спасибо, благодаря Вам мы живём в мире!

-Пожалуйста. А вам спасибо, что не забываете старика, хах.

В честь Девятого мая к ветеранам Великой Отечественной Войны всегда заходили ученики разных школ и начинающие тренеры, что бы поздравить таких, как я с этим великим праздником. Мне всегда нравилось, когда в мой скромный дом заходили юнцы. Они напоминали мне себя в молодости, такие же оптимистичные, бодрые, непослушные. А ещё мне нравилось, как их покемоны смотрят на моего лукарио с уважением. Прямо сразу чувствую гордость, что воспитал покемона, которого все уважают. Сам же Верный (как звали моего лукарио) относился ко всем этим встречам нейтрально.

-Андрей Петрович, а расскажите о Войне, - попросила Маша, моя постоянная посетительница.

Остальные ребята поддержали её нестройным гулом.

-Не знаю, Машенька. Мне тяжело вспоминать о Войне, - задумчиво проговорил я. Верный вдруг сильно напрягся, видно, он вспомнил тоже, что и я.

-Пожалуйста, Андрей Петрович! – взмолился Костя, тоже мой бессменный посетитель.

-Что скажешь, дружище? – спросил я у Верного.

Тот только передёрнул плечами, мол, делай, как знаешь.

-Ну ладно, - вздохнул я. Ребятня тут же расселась вокруг моего кресла. – Шёл конец тысяча девятьсот сорок четвёртого года. Я только что закончил очередное разведческое задание и ехал в штаб, чтобы сделать отчёт.

* * *

- Ух! Ну и погодка, прямо настоящая русская зима! Как считаешь?

Мы с Верным ехали по заснеженной дороге, проходящей недалеко от деревни Калининск. Нас окружали голые деревья, на которых, как серёжки, блестели сосульки. Сугробы белоснежными волнами покрывали землю. Если бы не срочный отчет перед полковником Панфировым и постоянная угроза нападения, я бы с удовольствием остановился и просто посидел бы в машине, слушая лес.

Верный ответил мне с помощью силы своей ауры. Я не столько слышал, что он мне говорил, сколько чувствовал.

-Согласен, брат! Хоть бы, немцы отморозили себе все конечности!

Я всегда считал, что зимой нам воевать было легче. Русскую зиму, только русские могут выдержать! Взять, хоть, блокаду Ленинграда. Несмотря на холод, голод, бомбёжки, несмотря на то, что люди ежеминутно на улицах умирали, город выстоял! Ничего, ничего. Мы ещё надерём Гитлеру его… кхм,… верхнюю часть ног.

-Знаешь, Верный. Мне кажется, что Победа уже близко. Что скоро, всё это закончится, и мы вернёмся домой.

Верный ответил. Я почувствовал, что он тоже предвкушает скорую Победу.

Жди нас, Василиса. Мы скоро вернёмся. Между прочем, не только я был влюблённым идиотом. Вон, Верный тоже ждёт не дождётся, когда встретится с гардевуар Василисы, Светлой ( имена, конечно, мы оба странные даём своим напарникам).

У небольшого моста нас остановил один служивый особым жестом. Я, конечно, удивился, но все же затормозил. Парень вдруг оглушительно свистнул, и откуда ни возьмись, выбежали немцы в сопровождение мачопов. Вот чёрт! Да он просто переоделся, а я, дурень, купился. Я даже не успел схватить автомат и отдать приказ Верному, кто-то заехал мне по голове чем-то тяжёлым два раза. Меня не спасла даже каска. Перед глазами всё заплясало, и я потерял сознание. Последнее, что я помню, как Верный рухнул на пол машины.

* * *

Мой Бог, как же голова болит. Минутку, а что было-то?

Постепенно события последовательно выстроились у меня в голове. Значит, сейчас я в штабе у немцев, в плену. Судя по ощущениям, Верный лежит рядом, закован в цепи. Если проснусь, меня тут же поведут на допрос и, не дождавшись информации (будто я способен предать своих) отправят в концлагерь. Но, если прикинуться одним из них, благо я безупречно знаю немецкий, то есть шанс сбежать отсюда.

«Верный, ты слышал?»

«Слышал и понял».

Я открыл глаза и сел. В камере никого не было, кроме моего лукарио. Встав, я подскочил к решётке и закричал на чистом немецком:

«Какого здесь происходит?! Вы чего своих ловите?!»

Ко мне подошёл щуплый охранник.

-Что, простите? – рассеянно спросил он, услышав фразу на родном языке.

-Что, что… Зачем меня поймали? Ну-ка, зови сюда главного. Разбираться будем.

Солдат засуетился и пошёл куда-то по коридору.

«Неплохо вышло, а?» - мысленно спросил я у Верного.

Лукарио кивнул и сказал, чтобы я продолжал в том же духе.

Спустя какое-то время в камеру вошёл здоровенный мужик. В тусклом свете ламп блестела его лысина, маленькие чёрные глазки, оценивающе смотрели на меня. Его сопровождал не менее огромный мачамп. На губах боевого покемона играла зловещая улыбка. А ведь мне рассказывали про этого человека. Это майор Фон Элре – главная проблема всего окружного фронта.

Я стукнул пятками и поднял руку вверх в знак приветствия.

-Ты кто такой? – спросил Фон Элре, прищурившись.

-Я, разведчик седьмого полка, Ганс Вентро, - чеканя каждое слово, произнёс я. Моё сердце билось так сильно, что я боялся, как бы его не услышал майор.

Не так давно наш штаб перехватил разведчика Ганса Вентро, имя которого я взял. Возможно, я предчувствовал, что со мной может случиться подобное и на всякий случай запомнил данные пленника. Так что, если они позвонят в штаб седьмого полка, то факт, что «я» пропал без вести, вызовет подозрения. Но это не проблема…

-Значит, разведчик Вентро? – протянул майор и озвучил вслух мои недавние мысли. – А почему на тебе форма русских солдат, а в машине мы нашли данные на имя…

Фон Элре наморщил огромный лоб, пытаясь вспомнить моё настоящее имя.

-Андрея Петровича Лаврова, - услужливо подсказал я. – Дело в том, что во время очередного задания, меня почти схватили русские. За нами с Адлером (кивок на лукарио) была погоня, мы скрылись в лесу. Спустя некоторое время мы напали на русского солдата и забрали его данные и машину, сменили форму.

-Ах, вот как. Ну что же, произошло недоразумение. Кстати, раз уж ты, судя по всему, долгое время провёл среди русских, то наверняка знаешь их секретный штабы и партизанские лагеря. Покажешь?

-А чего нет-то? Только, вы уж развяжите моего Адлера.

Майор Фон Элре щёлкнул пальцами, и его мачамп, подойдя к Верному, разорвал цепи.

Ну и ну! Если проколемся, то придётся иметь дело с этой парочкой.

Хм… кажется, я знаю, как сбежать.

Кстати, к слову о партизанах. Здешние партизанские отряды славились выведением особой породы очень быстрых и сильных мьеншао необычного цвета. Эти покемоны вместе с людьми защищали главный город небольшими группками. Но и этого количества хватало, чтобы размазывать гитлеровцев по стеночке. Именно поэтому город был менее атакованным и часто принимал больных для длительного лечения.

Когда майор и его напарник еле-еле протиснулись в дверь, не рассчитанную на их размер, а мы с Верным вышли следом, солдат, охранявший меня, стукнул каблуками сапог и закрыл за нами дверь.

В коридорах стояло множество охранников, почти каждого сопровождал хитмонтоп или майтиена. Как я и говорил, проколы недопустимы, ибо в случае провала живыми мы отсюда не выберемся.

Наконец Фон Элре привёл нас в свой кабинет. От вида портрета Гитлера в полный рост меня затошнило. Верного одолевали примерно те же чувства.

Усевшись в своё кресло, майор жестом попросил меня сесть, но я остался стоять.

-Знаете, Ганс, я не стал бы майором, если бы так легко доверялся незнакомцам. Так что, для начала я позвоню в седьмой полк, - улыбнулся майор. Его голос был похож на касание мягкой лапки ариадоса.

-Поступайте, как нужно.

Фон Элре ещё раз улыбнулся и, сняв телефонную трубку, набрал номер полка.

-Алло. Это майор Фон Элре из второго полка.… У нас тут солдат объявился в форме русских. Говорит, что он, разведчик Ганс Вентро.… Значит, он выехал с заданием и не вернулся… да… всё понятно… спасибо за содействие, - Фон Элре повесил трубку.

-Твоя информация подтверждена.

-Как я и говорил, майор.

-Ну что же, приступим к делу, - мужчина развернул на столе большую карту окружной территории. – Показывай, где у русских секретный штаб.

Я внимательно посмотрел на карту. Я прекрасно знал, где расположен партизанский лагерь, я знал, где сосредоточены наши основные силы, значит если провести их к нашей сильнейшей оборонительной линии, то Фон Элре схватят, а я спасусь,… надеюсь…

-Значит так, штаб русских вот здесь, но тут, тут и тут ежедневно дежурят партизанские отряды. Что бы незаметно добраться до штаба, нужно проехать этим путём, - я старательно указывал ложное направление.

-Отлично, - усмехнулся майор и потер ладони. – Я считаю, нужно отправляться, как можно скорее.

Я еле сдержался, что бы радостно не закивать в ответ. Вместо этого я спокойно произнёс:

«Как вам удобно».

Спустя час сборы были завершены. Солдаты разместились в машине для перевоза военных, а я с Верным поехали в машине майора Фон Элре.

Мы долгое время ехали по дороге. Фары включить не решились, что бы быть незаметнее в ночи. Это плохо, но разве мог я сказать майору об этом? Я всё ждал, что что-нибудь случиться, и мы будем вынуждены остановиться. Когда ожидание затянулось я мысленно обратился к Верному.

-Пора закончить нашу поездку.

-Согласен.

Глаза лукарио засветились голубым светом, что указывало на использование психической атаки. Неожиданно мотоцикл резко затормозил, проехав по инерции метра два. Майор вышел из машины и медленно обошёл транспорт вокруг.

-Чёрт возьми! Колесо пробито, - констатировал он.

-Вот досада, - я покачал головой. Верный и я незаметно обменялись улыбками.

Медлить было нельзя. Я снял свою каску и, выпрыгнув из машины, два раза наотмашь ударил майора по голове. Фон Элре покачнулся и рухнул в снег. Из машины выпрыгнули солдаты и их хитмонтопы.

-Камнедробилка!!! – хором завопили немцы.

Пять покемонов набросились на моего лукарио. Их кулаки особенно ярко светились красным в кромешной тьме.

-Защита, Верный!

Лукарио окружил себя куполом голубовато-зеленого света. Столкнувшись с прочной стеной, хитмонтопы синхронно вскрикнули от боли.

-Теперь, Верный, ближний бой!

Лукарио сорвался с места и стал носиться между хитмонтопами, награждая каждого сильными ударами лап. Мой напарник двигался так, быстро, что покемоны немцев не успевали наносить ответные удары.

Когда эта молотьба закончилась, Верный отскочил в сторону и принял боевую стойку, готовясь к атаке. Кажется, гитлеровцев начало порядком выводить из себя, что пятеро сильных покемонов никак не могут одолеть одного лукарио, который уступал им по типу. Они обменялись красноречивыми взглядами, таким образом выбрав одну атаку для хитмонтопов.

-Гипер луч!

Пять оранжевых лучей устремились в сторону Верного.

-Ответь лучевой пушкой!

От столкновения шести сильных атак вспыхнул яркий белый свет, озарив круг радиусом не меньше ста метров.

Я тренировал лукарио с девяти лет, поэтому он был очень силён и смог сдержиать атаки. А с хитмонтопами, кажется, вообще не работали, а просто выдали солдатам, как игрушки. Тем более, нормальный тип, к коему принадлежал гипер луч, уступал стальному типу лучевой пушки.

Вскоре сила атак иссякла и вокруг вновь воцарилась тьма. Так, нужно закругляться или очнётся майор, и тогда нам с лукарио точно не позавидуешь.

-Верный, вакуумная волна!

Лукарио поднял вихрь из холодных потоков воздуха и атаковал им солдат и их покемонов. Удар был таким сильным, что раскидал членов отряда в разные стороны и опрокинул машину на бок.

Я опять залез в транспорт, заняв водительское место, Верный сел рядом. Я вдавил педаль газа до пола. Мотор глухо заревел, и машина рванула вперёд.

Позади меня послышались выстрелы. Мы с Верным слегка сползли с кресел и наклонили головы. Вскоре стрельба стихла, и тишину леса нарушал только рёв двигателя. Спаслись.

Сегодня мы в который раз вырвались из когтей смерти. А как мы можем умереть, когда нас ждут? Наша клятва, что мы вернемся, давала нам сил, чтобы бороться с адом Войны.

* * *

Мы с Верным неслись, сломя голову, по дороге в родной дом. Пять дней назад, девятого, мая закончилась Война! Все четыре года мучений позади! Теперь, мы сможем жить спокойно, не ожидая внезапной атаки. Но, что самое главное, мы выжили! Мы сдержали слово!

Желание поскорее встретиться с Василисой гнало меня вперёд, да я даже от немцев так быстро не бегал.

Сразу после Парада Победы, мы поймали машину до Саратова и в компании семерых солдат поехали домой. Невольно я подумал, что из города уходило не меньше трёх сот солдат, а возвращаются только… Может, остальные едут на других машинах, я не знаю.

И вот, сейчас всего одна улица отделяла нас от дома. После четырёх лет ожидания, это расстояние казалось пустяковым.

Но что же мы увидели? Все дома на улице были сожжены дотла. На несколько минут мы застыли, пытаясь поверить в увиденное. Потом мы обменялись одинаковыми взглядами, подумав об одном и том же. Страх затопил всё моё существо, и я не помнил, как мы добрались до дома, точнее до того, что от него осталось.

Стены, крыша и печь полностью рухнули вниз, оставив вместо дома лишь невысокую горку мусора. Обгорелые доски устрашающе торчали из земли. Старая яблоня, потерявшая крону, уныло скрипела ветками. Ветер лениво кружил пепел над руинами дома. Я медленно, словно во сне, пошёл по деревяшкам. Дойдя до конца, я увидел то, чего так боялся. Под обломками виднелись кости, покрытые толстым слоем пепла и копоти.

Я опустился на колени и спрятал лицо в ладонях.

«За что? Мы прошли сквозь холод, огонь, плен, голод и ради чего? Почему нас никто не встречает? Почему? Чем мы заслужили это?»

Боль рвала моё сердце пополам. Мне хотелось кричать от такой несправедливости! Неужели мы не заслужили встретиться с нашей семьёй?! Мы столько раз спасались от смерти только ради этой встречи, но… оказывается, нам помогали выжить лишь собственные иллюзии.

Какое-то время я просто сидел так, ничего не видя и не слыша. Потом я встал и поискал глазами Верного. Всё это время он стоял рядом. Взгляд лукарио был спокойным, и только полоски тёмной шерсти под глазами указывали на недавние слёзы.

-Пошли, - произнёс я бесцветным голосом. – Найдём лопату, я хочу закопать это.

Так как моя улица находилась на самой окраине города, то я выкапывал землю в лесу, а Верный с помощью психокинеза переносил её на остатки дома. На следующее утро работа была закончена. И сгоревший дом полностью скрылся под слоем земли.

Как участникам Войны, нам должны выдать жильё.

После этого мы покинули свой родной город и переехали в Москву. А спустя десять лет меня снова занесло в Саратов. Не выдержав, я посетил свою улицу. Дома отстроились заново. Но какого же было моё удивление, когда я увидел что на холме, под которым был похоронен мой старый дом, выросло не меньше сотни незабудок – любимые цветы Василисы и Светлой.

* * *

Я закончил рассказ и окинул взглядом свою «публику». В глазах девчонок блестели слёзы, а мальчишки просто сильно побледнели. Вряд ли кто-то из них мог сейчас говорить, оно и понятно.

Я повернул голову и посмотрел в окно. В вечернем небе расцветали салюты, освещая Москву. В такие минуты я вспоминаю самое страшное время в своей жизни. На той войне были потери, кровь, боль и самый настоящий ад боёв. Ох, люди, не спрашивайте ветеранов о войне, нам слишком больно о ней вспоминать.